Одно из свойств элитарности как явления состоит в том, что она всегда имеет набор совершенно конкретных атрибутов. Другое же свойство таково, что, как только сменяется эпоха, эти атрибуты немедленно девальвируются и приобретают комичный характер. Самый памятный пример — малиновые двубортные пиджаки, которые носили не только бандиты в прямом смысле этого слова, но и вполне уважаемые люди с университетским образованием, сумевшие занять достойные места в социальной иерархии. Если идти дальше назад, то можно найти "знатных сталеваров" или "знатных доярок". Знатные — это почти официальный титул, "Гугл" первой же ссылкой выдаст Марию Ивановну Сардак, доярку колхоза "Родина" и депутата Верховного Совета СССР 4–5–го созывов, надоившую в 1958 году по 5635 кг молока от каждой коровы, про которую поэт Маремпольский и композитор Ержаковский сложили "Песню про знатную доярку Марию Ивановну Сардак". Еще дальше — нелепые обращения: коллежскому регистратору следовало говорить "ваше благородие", а церемониймейстеру — "ваше высокородие". И каждому по его званию полагалось определенное число лошадей в упряжке. А признаками, по которым столичная чернь догадалась, что Лжедмитрий I не из рода московских государей, были: ходил слишком быстро, не степенно, после обеда не почивал и сам с торговцами в рядах разговаривал. Таким образом, атрибуты элитарности должны показывать: их носителю доступно то, что в силу некоторых причин (экономической, то есть цены, искусственных юридических ограничений или традиций) недоступно всем прочим. Именно поэтому, как только условия жизни меняются и недоступное становится доступным либо вообще ненужным, прежние символы подвергаются осмеянию. В благословенные прежние времена при сословном обществе с атрибутами не было никаких сложностей: они устанавливались законодательно. И даже просто по одежде любой дворник мог отличить, кому следует кланяться, а кому можно безнаказанно и метлой поддать. Сейчас же полный бардак. Миром, конечно, по–прежнему управляют белые воротнички. Но белыми воротничками управляют парни в джинсах и футболках. И признаки материального богатства девальвировались: любой пэтэушник может купить себе в кредит какой хочешь айфон, а любой менеджер среднего звена — какой хочешь мерседес. Да и вообще непонятно, как лучше: назначать деловые встречи в ресторане напротив собственного дома или ездить на них в собственной крутой тачке из Мурино. Но вот началась эпидемия — и все расставила на свои места. Люди не ходят в масках — потому что ни в одной аптеке их не купить ни за какие деньги. Но некоторые все–таки щеголяют этими голубоватыми атрибутами успеха. Потому что они смогли достать. Когда все заразятся, они — нет, а если и заразятся — их первыми подключат к дефицитным аппаратам ИВЛ, потому что у них, видимо, есть связи. Гарантии здоровья и безопасности — те ценности современного общества, обладание которыми ограничено и которые, таким образом, имеют характер элитарных. Это давно так, но у них все не было своего атрибута, визуально отделяющего владельца этих ценностей от всех прочих. И вот он появился. Копеечная медицинская маска. Вирус поменяет систему ценностей нашей цивилизации сильнее, чем мы думаем, и не так, как можем предположить. Маска станет символом этих перемен во всем мире, но только в России — еще и символом избранности.

Подробнее читайте на dp.ru ...

64 +