фото показано с : dp.ru

Эксперты считают, что в такой бизнес приходят предприниматели, лично столкнувшиеся с какой–то жизненной проблемой, которую приходится решать только своими силами. "ДП" рассмотрел бизнес–истории из разных сфер. Надежда Самойлова — создательница центров "Светлый город" и "Радуга", открыла их после того, как ее особенного ребенка не приняли ни в один детский сад. Она решила организовать свой — со специалистами, маленькими группами и индивидуальным подходом. Самостоятельно изучив тему, она нашла помещение, составила бизнес–план, взяла в долг деньги, приобрела специальную технику для детей–инвалидов на 1 млн рублей и открыла первый центр. Второй обошелся уже в 2,5 млн рублей. В режиме самоизоляции "Светлый город" перешел в онлайн. "Мы продолжили вести чаты для родителей, пробовали перевести индивидуальные занятия в удаленный формат, но это оказалось тяжело, запустили бесплатный марафон с заданиями для развития", — говорит Самойлова. В итоге центр придумал обучающий курс для родителей — сейчас он вошел в постоянную линейку услуг. Убыток за 3 месяца составил около 600 тыс. рублей. "И мы продолжаем нести потери, в июле они составили около 200 тыс. Никогда летом у нас не было так мало клиентов", — говорит предпринимательница. От государства центр не получил какой–либо помощи — не прошел по ОКВЭД. Навстречу пошел только один из арендодателей, сокративший оплату помещения до 10 тыс. рублей в месяц. Оборот обоих центров составляет около 4 млн рублей, а цена за месячное пребывание здесь ребенка равна детской пенсии по инвалидности. "Если сработают наши новые услуги, то со временем мы выйдем на приемлемый уровень рентабельности", — заключает Надежда Самойлова. Ольга Жевлакова создала мануфактуру "Бережки", тоже столкнувшись с проблемой: ее сын с инвалидностью не мог найти работу. Тогда и появилось производство по пошиву рюкзаков, сумок, бананок на пояс, тапочек и других изделий из текстиля. Лоскуты старых джинсов и просто ткани присылают на предприятие, расположенное в Красном Селе, из многих городов, а сотрудники делают из них повседневные аксессуары, поскольку "сувенирка плохо продается". С началом коронавирусных ограничений производство было перенесено на дом. Все шили маски, их продажа, как считает Ольга Жевлакова, помогла выжить. "Обычных наших изделий покупать стали меньше. Это факт", — констатирует она. За июль "Бережки" продали 1200 масок, 40 пар тапок, 40 рюкзаков, 53 сумки, выполнили заказ на 500 промосумок. Общий годовой оборот производства — 2,8 млн рублей, была цель выйти на 6,5 млн, но это не получилось, и компания пока в убытке. Не удалось и получить господдержку — не прошли по ОКВЭД, зато арендодатель снизил плату вдвое. "Ограничения нас не подкосили, но и не дали развиваться по плану", — не унывает Ольга. Мануфактура ищет "идеальный продукт", который будет востребован. Сейчас спецпредложение "Собери детей в школу вместе с “Бережками”" — индивидуальный пошив рюкзаков и пеналов. Эдуард Щиров занимается волонтерством 14 лет из своих 33. Три года назад, после обучения по программе, готовящей социальных предпринимателей, он открыл свою кофейню. В заведение принимали на работу выпускников детских домов, одновременно обучая их профессии, знаниям трудового законодательства и финансовой грамотности. Предприниматель сам ездил по социальным учреждениям Петербурга и Ленобласти с курсами бариста и выбирал самых старательных учеников — они затем и работали в кофейне. На открытие заведения в Стрельне понадобилось 500 тыс. рублей. Щирову помогли знакомые, которые дали в долг, фонд, поддерживающий социальных предпринимателей, а также банковский кредит. За 3 месяца кафе так и не вышло на самоокупаемость и переехало к станции метро "Рыбацкое". В 2019–м прибыль составила 182 тыс. рублей. Чтобы улучшить экономику проекта, был запланирован переезд на Владимирскую площадь. "Он выпал на очень неудачное время. Мы сделали ремонт, открылись, а через 3 дня начались коронавирусные ограничения, уличный трафик резко сократился, а постоянных клиентов на новом месте мы еще не наработали", — рассказывает Эдуард Щиров. Проект, который предполагалось вырастить до целой сети, трудоустраивающей сирот, проработав на новом месте лишь 2 недели, закрылся. Теперь Щиров вернулся на наемную работу — занимается грузоперевозками, чтобы вернуть кредиты и копить на новый бизнес. В будущем он планирует создать свой кофейный кейтеринг для работы на городских мероприятиях и корпоративах, а сотрудников набрать, снова проехавшись по детдомам с курсом бариста. Директор Центра поддержки социальных инноваций и предпринимательства Impact Hub Moscow Екатерина Халецкая говорит: "У такого бизнеса две цели: решить выбранную социальную проблему и работать. Чтобы найти баланс, нужно приложить больше сил, чем обычно, когда задача одна". Социальному предпринимательству, как считает эксперт, надо помогать в поиске своего клиента и своего продукта. Она отмечает, что социальный бизнес подвержен закрытию в первый год работы, но, если переживет этот срок, обычно наращивает количество клиентов, которым нравится выпускаемый продукт, и развивается стабильно.

Подробнее читайте на dp.ru ...

147 +